[hermionita]

15.12.2014 в 05:42

Пишет  belalex13:

Americans
Название: Americans
Авторы:  hermionita,  belalex13
Пейринг/Персонажи: Крис Эванс/Себастиан Стэн
Рейтинг: PG-13
Жанр: АУ, романтика, психология
Размер: 8 272 слова
Статус: закончен
Саммари: За жизнь не дают Пулитцеровскую премию.
Предупреждения: Мы очень любим американскую литературу.


Утро на факультете литературы всегда начиналось одинаково. Профессора появлялись, как по расписанию, и исполняли привычные ритуальные танцы вокруг кофеварки. Одним из первых всегда приползал Себастиан Стэн, вяло махал рукой профессору Реннеру, которого никто никогда не видел ни приходящим, ни уходящим, и наливал себе большую кружку кофе. Только после этого он вынимал наушники из ушей, бросал портфель и падал на заслуженный факультетский диван. Долго пил чёрную смерть, чуть морщась от горечи, безуспешно приглаживал пальцами волосы и настраивался на рабочий день. В это время его лучше было не трогать. Впрочем, в ранние утренние часы большая часть преподавателей понимала и разделяла его тягу к молчанию.

Единственным исключением среди кафедральных сов был один из ассистентов, появлявшийся на работе после пробежки и контрастного душа с двумя стаканами латте с сиропами – для себя и своего научного руководителя. Если профессор Дауни по своему обыкновению не появлялся, уступая аспиранту удовольствие проведения первой пары, второй кофе доставался Реннеру.

В то утро Роберт безбожно опаздывал, что машинально отметил Стэн, восстав с дивана и отправившись читать очередную лекцию по Пулитцеровским лауреатам. «Ты опять запер Дауни в подсобке, чтобы выпить его сладкую бурду?» - бросил он Джереми, выходя из преподавательской.

- Таким образом, говоря об «Эпохе невинности», мы говорим о чём-то большем, чем об истории любви. Личную драму персонажей нельзя отделить от морали и светских условностей того времени, вне контекста она была бы просто невозможна. Эдит Уортон написала великолепный социальный роман, использовав историю собственной жизни, и совершенно заслуженно стала первой женщиной, получившей Пулитцеровскую премию по литературе.

Звонок прозвучал как точка в рассуждениях. Стэн кивком отпустил студентов, отлип от стола, на который опирался всю заключительную часть лекции, но уйти просто так ему не дали.

- Профессор, можно обратиться к вам с просьбой от имени студентов театрального факультета? – Завладев вниманием преподавателя, хорошенькая блондинка, всегда сидевшая на лекциях в первом ряду, продолжила: - Мы ставим «Пикник» Инджа, и нам очень нужна ваша помощь! Не могли бы вы посвятить ему следующую лекцию?
Стэн на мгновение задумался, прикрыв глаза и пропустив мимо ушей шумный вздох блондинки, вызванный этим действием:
- Хорошо. Думаю, не будет большого греха, если мы потесним остальных и займёмся Инджем, в конце концов, он тоже Пулитцеровский лауреат.

«Театралы» радостно загалдели. В университете профессора Стэна обожали студенты и особенно студентки. Они толпами записывались на его лекции, подсовывали на проверку дополнительные эссе и изо всех сил старались заслужить одобрение. Если бы Себастиану пришло в голову попросить кого-нибудь носить за ним пальто и портфель, пришлось бы вызвать в кампус полицию разнимать массовую драку. Впрочем, сам Стэн никого не поощрял и не выделял.

Себастиан попрощался ещё и раз и покинул аудиторию, прихватив свой некогда вопиюще дорогой портфель и стопку свежих студенческих эссе. В комнате отдыха царил хаос. Наличный преподавательский состав жался по стенам, а в центре непривычно взъерошенный ассистент бурно жестикулировал, объясняя что-то декану Редфорду, который выглядел ещё невозмутимее обычного. За диваном сливался со стеной Реннер, явно наслаждавшийся происходящим.

Когда Себастиан бочком проскользнул к нему, тот шепнул, не поворачивая головы: «Дауни наконец-то навернулся с горы в своём Аспене». Себастиан ещё не успел осознать значение полученной информации, когда Редфорд развернулся в его сторону, оставляя без внимания напряжённого ассистента: «Профессор Стэн, прекрасно, мы ждали только вас! Я хочу сделать официальное объявление: Роберт сломал ногу и, к сожалению, не сможет вернуться к своим обязанностям минимум два месяца, поэтому я должен распределить его нагрузку».

Декан Редфорд «продавал» коллегам временно беспризорные курсы с мастерством опытного аукциониста и спокойствием антикризисного менеджера. Поскольку при выборе тем Дауни отличался некоторой эклектичностью, не сказать эксцентричностью, задача перед деканом стояла непростая – поделить три разнородных базовых курса и спецкурс для магистров между профессорами кафедры и ассистентом выбывшего.

Ассистентом и любимым проектом Дауни был Крис Эванс. Парень писал работу на соискание докторской степени по американской литературе 21 века. Роберт лично выбивал рискованную тему на совете факультета, давая голову на отсечение, что соискатель потянет. В качестве поддержки он даже начал читать соответствующий спецкурс, который и пытался сейчас получить Эванс.

Стэн не без оснований предполагал, что лекции для магистров ассистенту всё же не доверят, значит, эту жемчужину научной мысли Дауни придётся полировать кому-то ещё. То, как Эванс махал руками перед носом декана Редфорда, доказывая свою профессиональную пригодность, подтверждало его опасения.

В итоге «Литературное наследие коренного населения» отошло Реннеру. Он поднёс два пальца к виску, «застрелился» и упал на диван. Себастиану распределили американскую поэзию 18-19 вв. и тот самый спецкурс. Последнее заставило Эванса взвиться под потолок, но декан отмёл его возражения одним движением руки. Крису отдали «Американскую литературу. Введение» для первокурсников, а также вменили в обязанность подготовить для сменщиков планы лекций Дауни с подробными комментариями. Себастиан от души проклял коллегу и его тягу к экстремальным развлечениям. Идея поработать над монографией по творчеству Берроуза приказала долго жить.

К концу дня Эванс занес в офис Себастиана подготовленные лекционные планы и оставил их у него на столе с видом короля в изгнании. Себастиан вежливо поблагодарил, с трудом удержавшись от выразительного закатывания глаз: сложно было сочувствовать Крису, когда его самого ждало копание в этих самых планах вместо подготовки к собственному предмету. По счастью, на курсе американской литературы 20 века он как раз закончил с «потерянным» поколением и подошел к битникам, о которых и так знал все. Его труды прервал звонок мобильного.

Себастиан поморщился, увидев имя звонившего, но не ответить было бы невежливо. «Дорогуша, не обижай там моего мальчика, - судя по голосу Роберта, он уже склеил половину медсестёр отделения и получил от них неограниченный доступ к морфину. – Поработаете вместе, притрётесь. Может, и ты перестанешь плесневеть в своих пятидесятых. Искусство творится прямо сейчас». Дауни отключился в своей обычной манере «я всё сказал, а слушать тебя мне неинтересно». «Да уж, обидишь твоего мальчика, как же», - подумал Стэн, возвращаясь к вороху чужих бумаг.

Палата Роберта немного смахивала на цветочную лавку. Сам Дауни болтал по телефону и выражал опасения, что половина подношений была не пожеланием поскорее выздороветь, а выражением надежды на долгую разлуку. При виде своего ассистента, он свернул разговор и приглашающе поманил Криса рукой:

- Садись, садись, мне уже звонил Роберт, говорил, ты дрался за спецкурс, как лев.
- А толку? Всё равно он достался этому академическому сухарю Стэну.

Дауни только хмыкнул и предложил аспиранту сесть. Эванс поспешил сменить тему:

- Как вы?
- Да как в раю. Лежишь себе, вокруг щебечут хорошенькие медсёстры и к первой паре не надо. Но потом приходишь ты и вываливаешь на меня кафедральные дела. – Дауни демонстративно вздохнул и потянулся за очками. – Сам-то ты как? Дышишь в пакетик? Не забываешь закидываться таблетками?
Крис помотал головой, заверяя, что с ним всё в порядке.

Следующий час они честно работали, делая заметки для замещающих преподавателей и обсуждая кусок докторской Криса.

Когда за нагруженным кипой бумаг Эвансом закрылась дверь, Роберт взялся за телефон и позвонил Стэну.

Общение с научным руководителем не успокоило Криса, внутренне он продолжать кипеть и припоминать всё, что знал о Себастиане Стэне. Не то чтобы он знал о нём много. Спокойный, отстранённый, явно не ищущий дружеских отношений Стэн по мнению Криса слишком много мнил о себе и невысоко оценивал окружающих. Эванс порой удивлялся, как он исхитряется находить дорогу в аудитории, минуя стадию возвращения в этот недостойный мир. В скитаниях по закоулкам себя его сопровождал одиозный портфель. По работе они особо не пересекались, ограничиваясь дежурными приветствиями и прощаниями. Эвансу не случалось бывать на его лекциях, но он был наслышан про их вдохновенность, особенно когда доходило до битников.

Сам Крис легко сходил среди студентов за своего. Приезжал на занятия на мотоцикле, носил исключительно футболки, джинсы и кожаные куртки, выходил на поле квотербеком в товарищеских матчах и тусовался в излюбленных студенческих барах. В плане работы над докторской Дауни давал ему максимальную свободу, подбадривая и радостно приветствуя любые возникающие идеи. Большую часть лекций первокурсникам Крис читал за своего руководителя ещё в прошлом году. Роберт обещал допустить его до части тем по «Американской литературе 21 века», и вот теперь эта возможность буквально уплыла из рук.

Когда Редфорд отдал Стэну спецкурс, в котором Эванс явно разбирался лучше, лёгкое раздражение по поводу коллеги сменилось чем-то, подозрительно смахивающим на ненависть. Крис с большим удовольствием сел бы на дикобраза, чем провёл со Стэном хоть пять минут, но выбора не было. В ближайшие месяцы ему придётся терпеть самомнение и небрежный пижонский шик на близком расстоянии.

Первая встреча после изучения Себастианом материалов Роберта прошла спокойно. План курса поэзии не вызвал у Стэна никаких затруднений, зато новаторский спецкурс здорово поставил в тупик. Количество наивных вопросов, заданных совершенно серьёзным тоном, Криса просто поразило. Впервые оказавшись объектом пристального внимания Себастиана, он потихоньку терял самообладание и уже готов был в сердцах предложить всё-таки не мучиться и отдать курс ему.

- А вы вообще читали что-то, написанное после Филиппа Рота? – Крис не удержался от шпильки.
- Что-то я, конечно, читал, но сомневаюсь, что это укладывается в общую концепцию курса Роберта.
- Например?
- Например, я читал все романы Николь Краусс и Донны Тартт.

Сделав это ошеломляющее признание, Стэн поднялся, бросил «продолжим позже» и отправился знакомить третий курс с академической точкой зрения на поэзию Лонгфелло.

Позже для Криса наступило слишком рано и тянулось бесконечно долго. Эванс был достаточно честен с собой, чтобы признать, что его раздражал не столько Стэн, столько то, что он справлялся. Со стороны казалось, что два дополнительных курса вообще не потребовали от Себастиана ни капли усилий.

Постепенно у них сложилось рабочее расписание. По утрам Крис обычно забегал к Дауни, который каждый раз жаловался, что и в больнице не дают поспать, но помогал уточнять возникающие вопросы и направлял текущую работу над докторской. В перерывах между лекциями он доносил ценные мысли руководителя до Реннера и Стэна. По негласной договорённости Стэн первое время курировал Эванса, проверяя повторно студенческие работы, пока Крис не обнаружил размашистое «согласен» под одним из своих пространных комментариев. Машинально обернувшись в поисках Себастиана, Крис вспомнил, что застать его в преподавательской или в офисе теперь практически невозможно. Большую часть свободного времени Стэн проводил на театральном факультете, где его плотно взяли в оборот с постановкой Инджа. «Ещё и бегать за ним по всему университету приходится», - буркнул он, собирая стопку очередных эссе.

Крис не особо жаждал встречи с Себастианом, поэтому застрял под дверью в зал, в котором, судя по звукам, полным ходом шла репетиция. Он слонялся по коридору и рассматривал фотографии допотопных университетских постановок, пытаясь угадать пьесы, не заглядывая в подписи. «Трамвай «Желание», «Сон в летнюю ночь», «Любовь под вязами» пришлось всё же подглядеть, ещё какой-то Шекспир, «Наш городок», «Пикник»… профессор Стэн? Очень юный и очень хорошенький, вполне узнаваемый большеглазый Себастиан Стэн в платье и с девическими кудрями на выцветшей фотографии?

«Юбилей театрального факультета», - от раздавшегося за спиной знакомого голоса Крис дернулся и резко обернулся. «Мы ставили Шекспира в классической глобусовской традиции», - пояснил непривычно близко стоящий Стэн и вопросительно поднял бровь. «Я вам эссе на проверку принёс», - заикаясь, выдавил Крис, протягивая стопку листов. «Зачем? Вы и сами прекрасно справляетесь», - загадочно улыбающийся Себастиан шагнул назад и закрыл за собой дверь, оставив Криса с горящими ушами одного в коридоре.

Дауни был оживлён и не прочь поболтать на отвлечённые темы, в том числе, и о неожиданных снимках коллеги, предъявленных ему на экране смартфона:
- Помню, помню, отличный был праздник.
- Но откуда там взялся Стэн?
- С первого курса. Он заканчивал у нас бакалавриат, ты разве не знал?
- Впервые слышу. Лучше Джульетты не нашлось?
Отсмеявшись, Дауни назидательно поднял палец:
- Он был прелестным, как ангелочек. В финале зал рыдал.

Рабочая беседа в этот раз не затянулась. Дауни вообще не любил долгие объяснения, считая, что либо ты его понял сразу, либо ты дебил, на которого не стоит тратить время.

На первую лекцию магистерского спецкурса Крис пришёл готовым ко всему, в том числе и к её ведению вместо Стэна. Себастиан появился за минуту до звонка, привычно бросил портфель на стул, а сам присел на край стола, вытянув вперёд длинные ноги в джинсах. Лохматый и небрежный, в мягком расстёгнутом пиджаке поверх тонкого джемпера, он будто сошёл со страниц журнала «Академический стиль». Подождав, пока все заметят его приход, он обратился к аудитории:
- Добрый день. Полагаю, все вы уже знаете, что профессор Дауни временно нас оставил. Меня зовут Себастиан Стэн, и я постараюсь по возможности его заменить. Для того чтобы познакомиться получше, предлагаю вам эксперимент – устроим дебаты вместо лекции. Думаю, о творчестве Келлермана вы знаете не меньше меня, давайте разделимся на команды и поговорим об этом. Поскольку по плану у нас «Философ», я готов отстаивать точку зрения, что присваивать чужие мыли – более непростительно, чем отнимать чужую жизнь. Кто со мной? Крис, возглавите вторую команду?

Когда возбуждённые студенты покинули аудиторию, продолжая спорить об убийстве и плагиате, Криса накрыло осознанием, что сам он так не сможет никогда. Сомнения в собственной научной и преподавательской состоятельности навалились сверху, как бетонная плита. Грудь сдавило, голова внезапно закружилась, Крис схватился за стену, чувствуя, как в глазах темнеет, и сполз на пол. Страх накатывал волнами, каждая следующая сильнее предыдущей, захлестывая, не давая вздохнуть. Сердце колотилось, пытаясь вырваться из груди, заглушая чей-то голос рядом, который повторял: «Дыши, Крис, дыши, давай, вдох». Крис старался дышать, держался за эти слова, но паника и тошнота не отпускали. В мире не осталось больше воздуха, и он тонул, цепляясь из последних сил за сильные руки на своих плечах, за голос, который негромко и размеренно говорил.

«…а потом я пошел и купил еще «Джека» на опохмел по поддельному айди и успел выпить половину по дороге на первую пару. Зашёл в туалет умыться и наткнулся на чуваков, у которых были спиды и марихуана. Мы весь день закидывались в подсобке, выбрались только вечером, когда все уже разошлись. Народ пошёл догоняться в бар, а мне захотелось посмотреть на сверкающее стекло. Помню, как бил окна и витрину с кубками. Уборщик пытался меня остановить, была драка, кто-то порезался, столько крови… Меня стошнило, зато туман в голове прояснился. Помню, сидел в преподавательской и думал, почему полиция едет так долго».

Когда темнота отпустила, Крис обнаружил, что сидит на полу, привалившись к тёплому телу Стэна, который обнимает его за плечи. Длинные пальцы перехватили за подбородок, внимательные яркие глаза вдруг оказались совсем близко. Видимо, осмотр Себастиана удовлетворил, потому что он позволил Крису выпрямиться и прислониться к стене, а сам устроился рядом. Посидев с минуту, упираясь затылком в стену, Себастиан легко поднялся и вышел из аудитории, прежде чем Крис смог выдавить из себя хотя бы «спасибо».

Утром Крис пропустил пробежку, позвонил Роберту и предупредил, что не придёт. Нога за ногу плетясь на кафедру, он нервничал перед встречей со Стэном после вчерашнего, как никогда в жизни. «Что, латте сегодня не наливали? – встрепенулся Реннер. – Нечестно с твоей стороны прикормить и обмануть ожидания». Крис пробормотал извинения, ища взглядом знакомую фигуру. Себастиана не было, исполнение приговора отсрочили.

Через две пары Крис начал жалеть, что они не пересеклись утром. Когда Стэн наконец появился на кафедре, Крис вскинулся и осёкся под совершенно спокойным взглядом. Себастиан приветствовал его традиционным небрежным кивком и отвернулся.

Следующие несколько дней Крис пытался уловить в Себастиане хоть малейший намёк на то, что произошло, но сам заговорить об этом так и не решился. Несказанное «спасибо» скреблось в горле, а Стэн оставался совершенно непроницаемым, делая его всё более раздражительным. Во время обсуждения очередного занятия по современной литературе Крис уже откровенно нарывался на конфликт:

- Может быть, всё же отдадите мне тему по эволюции графических романов в 21 веке? Не думаю, что вам интересны картинки с редкими вкраплениями слов.
- На пулитцеровском спецкурсе я только что давал Шейбона, лекция по комиксам будет отличным продолжением «Кавалера и Клэя».
- Сомневаюсь, что популистская книга о создании комиксов…
- Я тоже сомневаюсь, что Ultimate-вселенную можно считать прогрессом после Earth-616, но нам придётся с этим жить.

Стэн подхватил со стула пиджак и вышел, пока Крис искал достойный ответ.

Единственным светлым моментом за неделю стал приезд Хемсворта, тоже Криса, старого приятеля по колледжу. Спортивные успехи позволили ему легко поступить в университет, но они же встали на пути академической карьеры. Другой Крис успешно делал карьеру футболиста и очень редко теперь переходил с телевизионного экрана в реальную жизнь Эванса.

Воспоминания о старых временах под пиво в любимом баре – что может быть лучше, чтобы забыть проблемы на работе. Через пару часов и три партии в снукер Крисы уже оживлённо мерились мускулами, причём Эванс явно проигрывал, абсолютно этому не огорчаясь. От души лупя Хемсворта по спине и по груди и пытаясь обхватить его бицепс двумя руками, он восторженно орал: «Ну, ты силён, мужик, просто бог! Я рядом с тобой тростинкой себя чувствую». Эффектная пара здоровых и шумных блондинов привлекала внимание всех посетителей, но осечься на полуслове Криса заставил только один взгляд.

С другого конца барной стойки на него смотрел Себастиан. Крис вдруг почувствовал себя достаточно пьяным и безбашенным, чтобы излить накопившееся. «О, профессор Стэн, какими судьбами вас занесло в обычный человеческий бар? Решили завести себе жизнь?» - Крис радостно осклабился, заметив, как изменилось выражение лица Себастиана. «Да, мистер Эванс, беру пример с настоящих мастеров. Хорошего вечера вам и вашему… хммм… другу», - Себастиан подхватил два бокала и ушёл, прежде чем Крис успел сообразить, оскорбили его или нет.

Остаток вечера Крис продолжал обшаривать взглядом бар, пытаясь найти знакомую фигуру. Стэна нигде не было видно, зато рыжеволосой красотке подавал кожаную куртку высокий парень в джинсах и армейских ботинках, а половина бара с завистью смотрела, как он обнял её за талию и повел к выходу. Бросив последний взгляд на эффектную пару, Крис узнал Себастиана и вдруг ощутил острую потребность разбить себе голову о барную стойку.
- Что такое, чувак?
- Слушай, а можно выставить себя идиотом перед человеком, который и так думает, что ты имбецил?

Ответом ему был недоумевающий взгляд Хемсворта.

Себастиан захлопнул дверь машины, будто она была в чём-то виновата:
- Я же говорил, что бар был плохой идеей.
- Брось, Баз, твои любимые битники всё время тусовались по барам.
- Ну и к чему их это привело?
- К славе? Чего ты бесишься? Всё же было хорошо, пока ты не напоролся на того блондинчика у стойки, я уже хотела подойти и попросить тебя нас познакомить.
- Не представляю, о чём бы вы могли поговорить.
- Ооо, Себастиан, я даже не знаю, о чём бы могла поговорить с высоким накачанным красавцем с идеальным профилем? О перспективах развития гетерогенного катализа в гидрокрекинге? Или, может, об антикварных кроватях в стиле Людовика XV и возможностях их применения?
- Попробуй лучше комиксы или американские философские детективы 21 века.
- Так это твой Эванс? Ассистент?

Вместо ответа Себастиан взревел мотором, прерывая беседу. Скарлетт фыркнула и демонстративно отвернулась, уставившись в окно.

Доставив Хемсворта в гостиницу и с трудом с ним распрощавшись, Крис отправился домой пешком. Свежий ветер с реки остужал голову, но накопившееся напряжение требовало физической разрядки. Он спустился под мост к самой воде, по пути выискивая плоские камешки. Первый «блин» вышел комом, слишком уж размахнулся. Следующий камень Крис запустил тщательнее, вспомнив все папины уроки и обширную детскую практику. Негромкий плеск, отточенные до автоматизма движения, блики света фонарей и фар на воде настраивали на медитативный лад. Он даже не сразу обратил внимание на близкий хлопок двери машины и шелест шагов за спиной.

Остановившийся рядом полуночник молчал, шелестя обёрткой сигаретной пачки и щёлкая зажигалкой. Потянуло приятным дымком, в поле зрения Криса появилась рука в чёрном кожаном рукаве, приглашающим жестом протягивавшая курево. Даже не поворачиваясь, Крис понял, кого увидит рядом с собой.

- Спасибо, я не курю.
- Здоровый образ жизни обязывает, понимаю. А я вот позволяю себе иногда простые человеческие радости. – Себастиан хмыкнул, убирая пачку, и сделал шаг вперёд, становясь вровень с Крисом.

Крис запустил очередной камешек, Себастиан выдохнул дым. Молчание, в котором они смотрели на расходящиеся и пересекающиеся круги на воде, впервые не тяготило. Когда камешки закончились, Эванс повернулся и наконец-то рассмотрел в подробностях непривычного профессора Стэна. Сейчас мало кто догадался бы, что Себастиан преподаёт в университете, слишком молодым и расслабленным он выглядел. Кожаная куртка, стильный принт на футболке, не зашнурованные ботинки и тщательно уложенные волосы наводили на мысли о байопике про Джеймса Дина, а не о диссертации. Себастиан докурил, не без шика запустил окурок в ближайшую урну и выжидающе уставился на Криса: «Так что там не так с моей жизнью?» Крис застонал и уткнулся лицом в ладонь:

- Кто же знал, что ты ходишь по барам в свободное от написания монографий время!
- Ты действительно не догадывался, что я обычный человек?
- Были такие мысли, но я их тщательно отгонял. Во всяком случае, до того, как ты сразил меня знанием комиксов.
- В этом вопросе я беру пример с Умберто Эко.
- Даже так? Мания величия разыгралась?
- Если уж подражать, то лучшим! – расхохотался Себастиан.
- Тогда почему ты такой сноб? Не всё взял у кумира?
- Я же ещё только учусь! Ты посмотри на нас – шутим про Эко, как два престарелых доктора наук.
- Зато он любит комиксы. Кстати, можешь написать графический роман про супергероя, который днём изображает пожилого профессора, а по ночам бьёт криминальные элементы своим винтажным портфелем.
- Специалистов по литературе 21-ого века тогда уж, чтоб не разбрасываться ценным портфелем по мелочам.
- Жду с нетерпением! Готов даже послужить образцом.

Они ещё немного помолчали, глядя на воду.

- Себастиан, то, что ты сделал во время приступа… Спасибо!
- Не за что. Сейчас всё нормально?
- Ну, я сам был виноват, забыл про рецепт на таблетки и про то…
- … что дерьмо случается?
- Да, именно так, дерьмо определённо случается в самые неожиданные моменты. А ты… чем закончилась та история?
- Да ничем. Один профессор пожалел обдолбанного придурка и не дал делу официальный ход. В общем, с тех пор я тоже за здоровый образ жизни. Было бы глупо упустить подаренный второй шанс.

Себастиан зябко передёрнул плечами:
- Холодно от воды. Подвести в кампус?
- Да, пожалуй, да. А где ты потерял свою девушку?
- Надеюсь, у неё дома, хотя со Скарлетт станется выбраться в окно и утечь куда-нибудь ещё. Мы дружим ещё с начальной школы, а я так и не привык к её выходкам.

Когда Себастиан кивнул на прощание выбравшемуся из машины Крису, Крис впервые кивнул в ответ и улыбнулся.

Утром неприлично бодрый Крис перехватил сонного Себастиана на полпути к преподавательской. Когда они вместе вошли в комнату, Реннер демонстративно содрогнулся и пробормотал что-то о сломе шаблонов приличным людям. Себастиан залпом выпил свой кофе, сморщился и отправился на пару, бросив на ходу, что ждёт комментарии Дауни по следующей теме спецкурса. Крис поймал себя на мысли, что тоже ждёт.

На рабочую встречу Стэн пришёл ещё большее взлохмаченным, чем обычно, в таком виде он вполне тянул на какой-нибудь сказочный персонаж. Очень уместно, учитывая, что следующая лекция спецкурса напрямую касалась сказок. Со включением волшебных историй в лекционные темы Крис был категорически не согласен, но Роберт был непоколебим в этом вопросе.

- Тебе не кажется странным всерьёз рассматривать сказки?
- Вовсе нет. Сказки вечны, современны и своевременны всегда. Уж американская-то литература точно имеет богатые традиции магического реализма, вспомни хоть Краули, хоть Хелприна.
- Но сказочка про цирк?
- И это говорит человек, который считает комиксы достойным предметом для литературного диспута. Магия, Крис, всё дело в ней. Люди хотят верить в «однажды в сказке» и «жили долго и счастливо», желают восторгаться чудесами и ужасаться им. Даже если ты суровый прагматик и не хочешь оказаться в чёрно-белых шатрах Le Cirque des Reves, отрицать ценность романа Моргенштерн как художественного произведения ты не можешь.

Себастиан вышел, но его улыбка чеширского кота ещё пару мгновений висела в воздухе перед Крисом.

Периодически они натыкались друг на друга вне работы, Эванс понял, что это его совершенно не раздражает.

Себастиан остановился, разглядывая подъехавшего на мотоцикле Криса:
- У Скарлетт был Харлей сразу после колледжа…
- Круто! И как?
- Вспоминаю те времена с содроганием.

С рыжеволосой Скарлетт он тоже познакомился, когда встретил их со Стэном в супермаркете вечером в пятницу. Она внимательно разглядывала Криса, пока тот изучал ассортимент их общей тележки – пиво, минералку, чипсы, орешки, зёрна для попкорна.
- Решили вспомнить колледж и устроить киномарафон на весь уикэнд, - пояснил Себастиан. – А у тебя какие планы? Девушки, бары, приключения?
- Эммм, поеду к родителям, мама любит, когда мы все собираемся дома.
- Родители – это святое.
- Сказал парень, который звонит маме раза три в неделю, - пихнула Себастиана в бок Скарлетт.
- Слышу я от человека, который только что пытался спрятать диск с «Грязными танцами» между «Шоу ужасов Рокки Хоррора» и «Техасской резнёй бензопилой».
- Да ладно, все любят «Грязные танцы»!
- Ничего не знаю, у нас по плану ужасы, трэш, угар и не забыть позвонить мамам и рассказать, как нам страшно.

Они распрощались, и Крис поймал себя на том, что улыбается во весь рот.

В понедельник Себастиан вежливо поинтересовался, как прошли выходные в кругу семьи.
- Отлично. Знаешь, некоторые вещи не меняются, все эти дележи игрушек ака приставок и пультов от телевизора и вытряхивание сестёр из ванной по утрам. И Скотт съел мое мороженое.
- А сколько вас всех? И нет, не знаю, я единственный ребёнок.
- Четверо. Две сестры и братец.
- Да, круто тебе в детстве пришлось.

На очередном матче Крис изрядно приложился рёбрами и головой об игрока противника и на несколько секунд выключился из реальности, пытаясь разглядеть сквозь искры из глаз, не померещился ли ему Себастиан на трибуне. Воспользовавшись моментом, в него врезались ещё раз, зрители начали кричать и вскакивать с мест, так что Крис окончательно потерял Себастиана из виду.

- Да уж, здоровый образ жизни – зона повышенной опасности для здоровья, - поприветствовал Стэн слегка скособоченного Криса на следующий день.
Эванс поморщился, аккуратно опускаясь на кафедральный диван, и машинально потрогал живописную ссадину на скуле:
- Цена победы. Драки на поле радуют болельщиков. Не знал, кстати, что ты фанат футбола.
- Так, прихожу посмотреть иногда. Университетская солидарность.
- А сам?
- Я не настолько… ммм… габаритный, чтобы вот так биться о других людей. В колледже я неплохо плавал, дошёл до соревнований уровня штата, сейчас тоже стараюсь не пропускать бассейн.

Мысленно оценив плечи Себастиана, Крис прикинул, что и правда не пропускает.

Докторская почти дала поймать себя за хвост. Работа по сведению материала в цельный текст ещё только предстояла, но общая концепция устраивала и Криса, и его руководителя. С лекциями тоже начало постепенно получаться. На смену косноязычной неловкости, которая первое время охватывала Криса, пришла лёгкость. Поток творческой энергии подхватывал его и нёс, стоило только начать говорить, помогая формулировать что-то новое вместе со студентами. Теперь он действительно мог донести до аудитории не только факты, но и чувства. Благодаря пришедшему преподавательскому вдохновению, Эванс понял две вещи: насколько дальновидно декан не отдал ему «взрослый» спецкурс сейчас и что совсем скоро ему будет по плечу даже самый сложный материал, потому что ему на самом деле нравится преподавать.

Дауни с помпой выписался из больницы, устроив целое представление с участием гипса и коляски, и теперь консультировал на дому. Расшитый халат, кальян и подушки под пострадавшей ногой возлежавшего на диване Роберта производили незабываемое впечатление на допущенных в его кабинет. Сьюзан пожимала плечами и говорила, что было бы жестоко лишать его единственной доступной на данный момент возможности пускать пыль в глаза.

Стэн тоже временно сидел дома, сморкаясь и чихая в бесчисленные бумажные платочки. Услышав по телефону его гнусавый голос, твёрдо пообещавший приехать и забрать очередную порцию эссе, Крис расхохотался и вызвался доставить работу на дом. Квартира Себастиана оказалась удивительно современной. Три стены гостиной были заполнены стеллажами с книгами и дисками, вдоль четвёртой стояли домашний кинотеатр и навороченный музыкальный центр. Крис не набрался смелости изучить книжную и музыкальную коллекции поближе. Погрузившийся по самый нос в воротник свитера Себастиан заварил ему чаю с бергамотом. В ответ на предложение купить что-то необходимое из лекарств и еды махнул рукой в сторону пакетов с эмблемами аптечной сети и пояснил: «Скарлетт. Могу сам ссудить тебя лекарствами и продуктами, эта женщина меры ни в чём не знает».

Отведя положенные лекционные часы, Крис вернулся в преподавательскую, в которой царила непривычно напряжённая, наэлектризованная атмосфера. Центральную позицию занимал декан Редфорд, неприятно напомнив начало кризиса имени Дауни. «Крис, хорошо, что вы пришли, - обратился к нему декан, - ситуация касается вас и Роберта». Редфорд жестом пригласил Себастиана продолжать. «Одного из студентов Дауни поймали на плагиате», - Себастиан указал на лежащие на столе листы с красными пометками.

Крис машинально взял работу и разглядел фамилию автора. Они говорили о Дэне, худеньком нервном парнишке с третьего курса. Дэн писал блестящие работы, Крис зачитывался ими, поражаясь иногда, откуда в парне берется такая глубина. Он так просто и ясно излагал свои мысли, будто проживал внутри себя каждое слово, каждую эмоцию. Но ещё он часто пропускал лекции или откровенно дремал на последних рядах и выглядел при этом как человек, которому не всегда удается регулярно поесть. Что было причиной – финансовые проблемы или элементарное злоупотребление субстанциями – Крис так и не смог понять. Он уже давно наблюдал за перипетиями его учебы, как наблюдают за канатоходцем головокружительно высоко над землей, и удивлялся, как ему до сих пор удавалось сохранить стипендию.

В последнем эссе Дэна были подчёркнуты предложения и целые абзацы, не оформленные как цитаты. На полях были вынесены ссылки на авторов и названия статей. Большинство фамилий Эвансу ни о чём не говорили, но сомневаться в том, что выходные данные указаны верно, причин не было.

Крис почувствовал, как внутри у него что-то неприятно сжалось. Ничего хорошего парню теперь не светило:
- Что с ним будет дальше?
- Послезавтра разбирательство, деканат официально будет решать его судьбу, - сухо ответил Редфорд и вышел, не дожидаясь дополнительных вопросов.

На заседание Криса ожидаемо не пригласили, а Роберт не смог пойти по понятным причинам, хоть и изложил подробно свои соображения письменно. Большую часть разбирательства Крис провёл, подпирая стену возле деканата. Первым вышел Дэн, ещё более бледный, чем всегда. Казалось, он вот-вот готов разрыдаться. Поравнявшись с Крисом, он вымученно помотал головой, отвечая на невысказанный вопрос, и прошёл мимо. Дождавшись непроницаемых Стэна и Реннера, которые попрощались с деканом и пошли в преподавательскую, Эванс молча к ним присоединился.

Собирая бумаги, которые ждал от него Дауни, Крис не мог выкинуть из головы лицо Дэна. Он даже не обернулся, когда Себастиан подошёл и успокаивающе положил руку ему на плечо:
- Крис, у нас просто не было выбора. Парень сам поставил себя в такое положение. Жаль, но…

Крис резко развернулся, уходя от прикосновения и оставляя руку Себастиана висеть в воздухе:
- А как же твои рассуждения о вторых шансах? Не всем везёт с феями-крёстными, да, Себастиан? Иногда они не спешат раздавать подарки.

Стэн отступил на шаг, медленно опуская руку. Крис физически ощутил, как что-то в нём захлопнулось. Себастиан развернулся на каблуках, подхватил портфель и вышел, даже не кивнув на прощание изумлённому увиденной сценой Реннеру.

Крис проворочался всю ночь, не мог успокоиться, вспоминая свои слова и лицо Себастиана. Если бы перед ним сейчас оказалась его собственная фея-крёстная, он бы попросил у неё только одно – отмотать время назад. К сожалению, таких вторых шансов реальный мир не предоставлял, поэтому Крису пришлось повести себя как взрослому человеку, который очень сильно накосячил.

Утром он караулил Стэна у входа в университет. Себастиан молча смерил его взглядом и шагнул в сторону, пытаясь обойти. Крис снова заступил ему дорогу:
- Пожалуйста, Себастиан, позволь мне извиниться перед тобой за мои несправедливые слова. Я не буду оправдываться, объяснять, каким идиотом был на эмоциях, хотя был, конечно, чего уж там, но я не имел право говорить тебе то, что сказал. Не должен был срываться на тебя, да ещё так некрасиво. Я понимаю, что виноват перед тобой. Я прошу прощения. – Крис протянул руку, глядя в глаза Себастиана и подавляя в себе желание зажмуриться.
Себастиан помедлил ещё мгновение, которое показалось Эвансу вечностью, а затем всё-таки принял рукопожатие:
- Извинения приняты. – Стэн коротко кивнул, разжал пальцы и пошёл дальше. Крис устремился за ним, подлаживая шаг, чтобы идти вровень.

Следующие пару дней Крис продолжал подстраиваться, обсуждал с Себастианом лекции, искал его на репетициях театрального факультета, чтобы отдать материалы. Радостно здоровался, встречая в кампусе. Себастиан был спокоен и непроницаем.

Ко всеобщему удовольствию, Дауни вот-вот должны были снять гипс. Он уже заказал мастеру-краснодеревщику стильную трость и нетерпеливо ожидал возможности прогулять её на занятия. Театральная тема в американской прозе 21-ого века была последней лекцией Себастиана в качестве сменщика. «Унижение» Филипа Рота оказалось вполне логичным выбором.
- Этот роман нужно включить в обязательную программу для наших «театралов», пусть оценят свои перспективы, – улыбнулся Крис.

Себастиан пожал плечами и ушёл, не поддержав шутку. До Криса со всей ясностью дошло, что было не так. Себастиан перестал ему улыбаться. Это было по-настоящему больно. Несмотря на то, что извинения были принесены и приняты, к Крису вернулся спокойный и сдержанный коллега, а не… друг? Он даже почти решил позвонить Скарлетт и попросить совета, но потом вспомнил, что за её телефоном придётся обратиться к Себастиану.

Он, как таблицу умножения, крутил в голове стадии, через которые приходится проходить людям, чтобы принять безвозвратно свершившееся: отрицание, яростное неверие, что он мог быть таким идиотом и так налажать, и тут же злость на себя, которую он выливал в тренировки с железом, в пробежки, в дополнительную работу на факультете. Мысли, что может быть, только может быть, если он бы он смог найти нужные слова и всё-таки объяснить Себастиану, как ему было жаль всего, что он сказал (и подумал), если бы он смог выбрать подходящий момент, или выждать, высчитать точно необходимое время, нужное Себастиану, чтобы начать опять доверять ему, придурку. Себастиан смеялся над его дурацкими шутками, подкалывал в ответ, почти впустил в свой дом, смотрел тепло, Себастиан обнимал его, когда вытаскивал из панической атаки, только Крис в одну секунду все испортил. Крис горевал по их дружбе.

Да, так можно было точнее всего описать то, что творилось у него в душе. Крис всегда был эмоциональным парнем, сёстры смеялись, что он до сих пор способен расплакаться над диснеевским мультиком, и он не хотел меняться, не хотел разбавлять свои чувства, урезать их и запихивать в нормальные мужские рамки, но теперь этот внутренний траур убивал его.

Пытаясь успокоиться, Крис начал бегать не только утром, но и вечером. Как назло из-за скорого выхода Дауни его кафедральная загрузка стала меньше, работа над диссертацией отвлекала, но недостаточно. У них с Себастианом стало совсем мало точек пересечения, теперь они опять только здоровались и прощались. Крис скучал и по их общей работе. Пусть без шуток, без улыбок, пусть сухие и профессиональные разговоры о планах занятий, но это было общение с Себастианом.

Заканчивая очередную убийственную тренировку, Крис заметил Эмили из библиотеки, устраивающуюся на соседнем тренажёре, и автоматически помахал ей рукой. Когда он, уже уходя из зала, поравнялся с ней, то напоролся на сочувствующий взгляд: «Господи, Эванс, скажи мне кто она - я хочу на нее посмотреть!» В голове вдруг оглушительно громко щёлкнуло, Крис даже посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, не обернулся ли кто на звук. «Ох, бедняжечка», - кажется, пробормотала за спиной Эмили.

«Делай, что должно, и бла-бла-бла», - мрачно сказал себе Крис, покупая два кофе в лучшей кофейне кампуса следующим утром. Ставя на подставку обжигающе горячие стаканчики, он понадеялся, что кофе не наденут ему на голову или он хотя бы успеет к тому времени остыть.

- Что это?
- Это… кофе? Американо с дополнительным шотом.
- Зачем? – Стэн продолжал смотреть на протянутый стакан с вежливым недоумением.
- Ну, как тебе объяснить. Каждое утро я покупаю два латте с сиропом. Обычно второй латте для Дауни, а пока Дауни нет, я отдаю второй Реннеру (хоть он ничем не заслужил регулярные поставки кофе). А потом я вспомнил про факультетскую кофеварку, и я точно знаю, что твоя черная бурда оттуда невыносима, поэтому мне стало немного совестно пить приличный кофе одному, вот и… Ничего особенного, всегда пожалуйста, - Крис приготовился провалиться сквозь землю, но изо всех сил продолжал сохранять уверенный вид.
- Окей, – похоже, логические построения Криса убедили Себастиана, и он принял подношение, Крис внутренне просиял, тщательно сохраняя равнодушный вид.

Теперь Крис каждое утро снова покупал два кофе, а иногда и три, чтобы Реннер не сильно обижался. Когда Дауни снова триумфально появился в преподавательской, изящно опираясь на трость и привлекая к себе внимание, периодически стуча ею по столу, Крис начал чувствовать себя крупным кофейным поставщиком. Но Себастиан как-то утром улыбнулся ему, беря свой стакан.

Как-то засидевшись допоздна за работой, Крис направился к выходу кружным путем по тёмным коридорам почти пустого здания через театральный факультет. Из приоткрытой двери репетиционного зала лился свет и слышался шум голосов, и он решил заглянуть. Шла репетиция «Пикника», и Себастиан как раз руководил перетаскиванием реквизита по сцене. Его указания выслушивались и тут же исполнялись, ассистентка режиссёра уточняла детали мизансцены и делала пометки в блокноте, а актёры обсуждали что-то своё, время от времени задавая Себастиану уточняющие вопросы. Крис не стал вторгаться в этот затейливо организованный мир и тихонько ушёл.

Крис уточнил расписание репетиций у секретаря театрального факультета, и вечерние визиты к соседям быстро стали для него привычкой. У него всегда находились поводы задержаться с проверками эссе подольше, а потом он приходил и наблюдал из дальних дверей зала, никем не замеченный и чувствующий себя слегка неловко, как будто бы он подглядывает за чем-то личным. Иногда актеры без конца спотыкались и не находили верный тон, произнося свои реплики, Себастиан отчаянно ерошил волосы, прима почти срывалась в плач, кто-то из студентов чертыхался, и Крис ловил себя на том, что сдерживает дыхание и сжимает кулаки. В другой раз по сцене носились смешки, главный герой фыркал посреди прочувствованного монолога, его партнёрша злилась и топала ногой, но тоже начинала хихикать, Себастиан падал головой в ладони, и все начинали хохотать. Бывали и такие волшебные вечера, когда вся сцена отыгрывалась с первого раза, вдохновенно и легко, и Крис одинаково внимательно наблюдал за актёрами и профилем Себастиана, поглощенного происходящим.

Крис всегда уходил незаметно, до того, как все начинали собираться, чувствуя себя ужасно одиноким в эти моменты.

В начале недели, когда Себастиан, с облегчением скинувший с себя дополнительные курсы, всё-таки вернулся к исследованию по Берроузу, позвонила Скарлетт:
- Что ты, как ты? Как смотришь на перспективу напиться в пятницу?
- Что так? Твой новый парень стал твоим новым бывшим?
- Типа того.
- Тогда на перспективу напиться и смотрю хорошо. Ты будешь напиваться, а я смотреть и таскать твоё бесчувственное тело.
- Придурок! Но зато на тебя всегда можно положиться. Как там работа? Как миленький Эванс?
- Ммм… носит мне кофе каждое утро.
- Хмммм… ухаживает? А что, это интересный вариант! До пятницы.

И Скарлетт бросила трубку.

Утро Крис провёл, бегая по поручениям Дауни, а заодно по своим мелким делам, здорово запущенным за последние недели. День был холодный, но удивительно солнечный и ясный, а голову стоило проветрить, так что Крис не жаловался. Проходя мимо букинистического магазинчика под полосатым тентом, Крис с удивлением обнаружил, что там открыто. Магазин славился непредсказуемым рабочим расписанием, а его хозяин – тем, что держал только те книги, которые нравились ему самому. В Крисе любовь к киндлу прекрасно уживалась со слабостью к бумажным книгам. Они так весомо ложились в руки, шелест страниц и запах старой бумаги умиротворяли. Поэтому Крис иногда заглядывал лавку странноватого букиниста поискать что-нибудь интересное в тишине, нарушаемой только звоном старинного кассового аппарата. Бродя мимо книжных полок и разглядывая корешки, он выцепил взглядом голубую суперобложку с белыми буквами и не без волнения взял в руки свой любимый роман Стейнбека.

- Отличный выбор, – хозяин магазина подкрался к нему незаметно. - Не раритет, конечно, но первое издание в твёрдой обложке, The Viking Press, New York, 61 год. Книга в прекрасном состоянии, после единственного владельца, даже суперобложка цела.

Крис задумчиво погладил пейзаж на обложке. Этот последний роман Стейнбека плохо приняли критики, но Крис всегда любил его больше других. Было в нем что-то… скрытое, несгибаемое, лежащее глубоко под поверхностью текста. Он вдруг подумал, что такая книга могла бы быть отличным подарком для Себастиана, ужасно личным и неловким, но все-таки настоящим подарком. Крис попросил завернуть покупку, чувствуя тепло в груди и стараясь игнорировать горящие уши.

Крис с большим трудом дождался завтрашнего дня, сверток жег ему руки даже сквозь сумку. Утром они с Себастианом разминулись, Криса перехватил Дауни, которому срочно понадобился ассистент на первую пару. С трудом отсидев положенное, он вернулся в преподавательскую и застал там Реннера, который молча махнул в сторону кабинетов.

Крис постучал в дверь офиса Себастиана и вошёл, услышав ответ.
- Вот, - он протянул Стэну свёрток в простой коричневой бумаге, - увидел в букинистическом и подумал, что тебе понравится.
- «Зима тревоги нашей»?
- Первое издание. Я понимаю, что Пулитцеровскую он получил за «Гроздья гнева», но…
- Но «к нам с солнцем Йорка лето возвратилось». Спасибо, Крис. Этот – мой любимый.

Крис кивнул и вышел из кабинета, оставив Себастиана задумчиво перелистывать страницы.

Ранним пятничным вечером Крис опять наткнулся на Себастиана со Скарлетт в супермаркете. В их тележке громоздились бутылки с водой, томатным соком, стаканы быстрорастворимой лапши, почему-то бутылочка с табаско, консервированная фасоль, упаковки крекеров и тапочки в виде огромных лягушек.

- Эээ… Очередной пятничный киномарафон? Очень тематический марафон? Только не улавливаю тему, – озадачился Крис.
- Субботнее похмелье, - ответила Скарлетт, как будто это что-то проясняло, и скрылась за огромным стеллажом с маринованными овощами. –- Подготовлен – значит, вооружен.
- Предупрежден! - крикнул ей вслед Себастиан. – Она экспериментирует с едой, облегчающей похмелье.
- Апельсиновый сок – абсолютное враньё, от него только хуже. Бананы – бананы отлично, бананы правда помогают, - Скарлетт снова появилась в поле зрения с большой банкой огурцов. – Завтра смогу рассказать про эффект рассола и томатного сока с табаско.
- А, пьёте сегодня?
- Да, в планах небольшой психотерапевтический поход по барам. Крис! – Скарлетт вдруг осенило. – А не хочешь пойти с нами? Да, пойдем с нами, скажи ему, - и она ощутимо ткнула Себастиана локтем под ребра.
- Ээээ, да?.. Крис, не хочешь ли пойти с нами, - Себастиан был как будто слегка ошеломлён и не совсем уверен в светлости этой мысли.
- Даже не знаю, я собирался поработать над…
- Крис, серьёзно! Жизнь проходит, скоро мы состаримся и умрём, ты должен пойти с нами. Мы с Базом ждём тебя у бара, будет весело!

В баре было душно и шумно. Скарлетт сразу взяла руководство в свои руки и решительно повлекла обоих к барной стойке. Она заказала на всех Гиннес, шоты, и, закинувшись шотами тут же, у стойки, они пошли искать место, где приземлиться. Бар был набит битком, но им повезло - кто-то махал Крису рукой, привстав из-за стола. Их счастливым случаем оказался Энтони, бывший сосед Криса, которого нынче вечером продинамила предполагаемая новая подружка Они разговаривали, перескакивая с темы на тему, чокались, пили то за встречу, то за счастливые случайности, то за отсутствующих друзей. «Слушай, - кричал Энтони на ухо Крису, - где ты познакомился с такими классными чуваками?» Крис по третьему разу объяснял, что Себастиан его коллега, и они снова пили, пока Скарлетт, оценивающе оглядев Энтони, не утянула его к музыкальному автомату. Себастиан смотрел ей вслед, улыбаясь.

- А вы с ней когда-нибудь?..
- Нет, никогда. Мы всегда были только друзьями. Так что если ты готов рискнуть… - и Себастиан поднял бровь.

На обратном пути Скарлетт с Энтони завернули к стойке и принесли с собой целый отряд шотов с разноцветным содержимым.

Через неопределенное количество раундов Гиннеса и шотов Крис обнаружил себя у бильярдного стола, за которым Скарлетт флиртовала, нет, все-таки играла с Мэки. Крис рассказывал Себастиану что-то страшно важное и эмоциональное о своих друзьях, изо всех сил пытаясь объяснить ему уникальность Другого Криса и Энтони в своей жизни. Себастиан слушал его очень внимательно. Крис знал о своей тактильности. Ему всегда нужно было трогать людей, с которыми он разговаривал, похлопывать по спине, приобнимать, но в присутствии Себастиана обычно сдерживался.

В какой-то момент Крис вдруг осознал, что его рука лежит у Себастиана на плече, а сам он заглядывает ему в глаза, акцентируя внимание на особенно важном моменте своего монолога. Себастиан смотрел, и это был лучший ответ, всегда видно, когда человек действительно слушает. Зрачки у Себастиана были огромные, но ведь в баре было так темно, это всё физиология, правда? Крис чувствовал, что залипает, что ситуация стала неловкой уже секунд восемь назад, но Себастиан не отводил взгляд, и рука Криса так и лежала у него на плече. Он честно пытался закончить свой рассказ, не запинаясь, а ещё не отдёргивать руку слишком резко и неловко. Себастиан смотрел выжидающе, и взгляд его съезжал ниже, куда-то к губам Криса… Вдруг откуда-то налетела Скарлетт с новыми шотами, на этот раз с подозрительно розовой жидкостью с плавающими в ней золотыми блестками. Крис с облегчением и разочарованием почувствовал, что морок рассеялся.

В субботу сильно после обеда Криса разбудил звук входящего сообщения. Номер был незнакомый: «Табаско рулит! Крекеры – отстой!» «Скарлетт», - Крис со стоном упал обратно на подушку.

Генеральная репетиция не задалась. Прогон шёл удивительно гладко: декорации не рушились, костюмы были на высоте, и никто не путал свой текст, но из пьесы куда-то пропало ощущение жизни. Актёры исправно подавали реплики, слаженно передвигались, безупречно выстраивая мизансцены, но театральная магия не срабатывала, жизнь полностью ушла из действа. Все чувствовали, что что-то идёт не так, и нервно поглядывали на Себастиана, который молча лохматил волосы больше обычного.

Когда все выстроились у рампы, и режиссер было махнул рукой, разрешая расходиться, Себастиан встал и, сутулясь, прошёл между рядами к сцене. Запрыгнул на край и, устроившись там вполоборота в луче прожектора, подумал минуту и заговорил.

Хэл Картер – крутой парень, попадал в исправительную школу, бегает от полиции, у него нет проблем с девушками. А Мэдж – городская королева красоты, её жених из богатой влиятельной семьи. Но никто из них не был счастлив, пока обстоятельства не заставили их сбросить свои маски и открыться друг перед другом. Хэл боится, что он никогда не будет больше, чем просто бродягой, в Мэдж люди не видят ничего, кроме её красоты. Но в них есть гораздо больше, и они мечтают, мы все мечтаем, что кто-то увидит это большее и примет нас такими.

Любить – значит сделать себя уязвимым перед другим человеком. Это очень страшно, иногда почти невыносимо, и никто не гарантирует успех. Любовь требует от нас огромной щедрости, она требует открыть свою самую личную часть другому.

Спустя полвека мы ничем не отличаемся в этом от героев Инджа. Подумайте, какая храбрость нам иногда нужна, чтобы просто позволить себе быть любимыми. Вы никогда не задумывались, почему нам кажется, что любовь к кому-то может сделать нас слабыми и зависимыми? А ведь она требует большой силы - отказаться от намеченных путей, рискнуть всем. Уязвимость делает героев Инджа такими живыми и настоящими.

Именно там, в уязвимости и искренности, рождаются творчество, принятие и любовь. Просто выйдите на сцену и покажите себя, живыми и несовершенными.

Говоря это, Себастиан вдруг вспомнил Криса в баре, смотрящего ему прямо в глаза, золотящиеся под лучом лампы ресницы, горячую тяжесть руки на плече. Голова кружилась от выпитого, и Себастиану хотелось сделать что-нибудь, логически завершить – глаза-в-глаза, тепло рук, но он не мог. Криса, таскающего ему кофе по утрам и светящегося изнутри тысячью лампочек, когда Себастиан улыбался в ответ. Криса, ждущего его реакцию на Стейнбека из букинистического и по-детски прячущего это ожидание.

В жизни все было так спокойно и стабильно, почти скучно. Ему не нужны были потрясения, и скучно – это было хорошо. Всё складывалось удивительно удачно: он, кажется, нашел нового друга, и Скарлетт рядом, и они все теперь будут дружить. Собираться по выходным, звать Криса на киномарафоны, ходить по барам вместе. Всё будет очень спокойно и стабильно, потому что Себастиан лицемер, который не может найти в себе смелости, которую сам так любит в Инджевских героях.

От мыслей о том, как всё будет отлично и правильно в его жизни, захотелось позвонить Скарлетт и сообщить, что теперь его очередь напиваться. Вместо этого Себастиан позволил студентам затащить себя в кофейню обсудить самые важные моменты постановки в самый-пресамый последний раз.

Крис вышел из здания, не дослушав Себастиана, и понёсся, не помня себя, чтобы просто идти, передвигать ноги, сбросить часть напряжения в движении. В голове дозревало что-то важное, что невозможно было игнорировать дальше. Что-то, что чертовски страшно упустить, но ещё страшнее сделать. Он шёл и шёл, сам не зная, куда, но совершенно не удивился, когда добрался до цели.

Себастиан медленно поднимался по лестнице, шаря в карманах, выуживая ключи и мечтая упасть в кровать и отключиться. Отключиться и прекратить думать о Крисе Эвансе, который привалился к стене перед дверью в его квартиру и спал. Это было так неожиданно, что Себастиан чуть не рассмеялся вслух: «Спящая красавица, я должен поцеловать тебя, чтобы ты проснулся и проваливал?» Не желая напугать Криса, Себастиан наклонился, вглядываясь в его лицо и отгоняя дурацкое желание провести кончиком пальца по нелепо длинным и пушистым Крисовым ресницам, по изогнутой верхней губе, потереться щекой о щёку. Вместо этого он тихонько потряс его за плечо и позвал по имени.

Крис сел на ступеньки перед квартирой Себастиана и решил немного подождать. А потом ещё немного и ещё. Стоило бы сдаться, поступить благоразумно и отложить разговор на следующий день, он же не сталкер, чтобы караулить людей под дверью, но ступенька под ним нагрелась, а сегодняшние инсайты так вымотали, что он решил «ещё пять минут», засёк по часам время и тут же провалился в сон.

Кто-то трогал его за плечо. Открыв глаза, он увидел Себастиана, склонившегося над ним с нечитаемым выражением на лице. Все мысли разом встрепенулись и ринулись наперегонки в голову. Нельзя было упустить его, необходимо было объяснить, рассказать. И Крис сонно забормотал, вскинув руку ему на шею: «Подожди, не уходи, Себастиан, я хотел поговорить, мне надо сказать, ты только не сбегай…» - для верности притягивая еще ближе. Себастиан начал терять равновесие, выронил ключи, безуспешно попытался опереться другой рукой о стену и упал прямо на Криса.

Резко проснувшийся Крис с ужасом смотрел на Себастиана, сидящего у него на коленях и смотрящего в ответ с недоверием и шоком. Джемпер Себастиана был такой мягкий, шея такой горячей, под пальцами быстро билась венка, от Себастиана пахло кофе. Нужно было срочно убрать руки, помочь ему встать, извиниться и ещё раз извиниться. Извиниться снова и сбежать зализывать раны от неловкости и унижения, и завтра же написать в тот университет на побережье, где очень хотели преподавателя современной американской литературы. Уехать и больше никогда не западать на таинственных отстранённых парней, которые сами не проявляют инициативу, и вообще больше никогда не западать на парней, с которыми работаешь, вообще больше никогда не западать…

Себастиан, которому ничто не мешало подняться, не шевелился. Он не торопился встать, обматерить Криса и прогнать его, не убирал руку с его плеча и продолжал смотреть. Возможно, он размышлял, куда ему положить свободную руку, и вдруг решился, подхватил Криса за затылок и притянул к себе. Нашарить ключи и открыть дверь, не отрываясь друг от друга, оказалось довольно простым делом. Сложнее было ввалиться внутрь квартиры и захлопнуть дверь за собой.

***

Премьера прошла с ошеломляющим успехом. Обстановка за кулисами напоминала пожар в борделе или торнадо, в эпицентре которого находился Себастиан, а на периферии галдели перевозбужденные студенты, пробравшиеся за сцену благодарные зрители и преподаватели театрального. Исполнительница роли Мэдж кидала тщательно замаскированные взгляды на «Хэла». «Хэл», не скрываясь, сиял в ответ.

Посреди царивших вокруг шума и неразберихи Крис улучил момент и вытянул Себастиана за руку из толпы. Потащил за собой и толкнул спиной к стене дальней закулисной подсобки с ведрами и швабрами. «Мне нравится этот ремень, профессор Стэн, - сказал Крис, заткнув поцелуем возможные возражения ошеломленного и ничего не понимающего Себастиана, - его так легко расстегнуть». И тут же подтвердил свои слова действием, оказавшись перед ним на коленях. Себастиан беспомощно взмахнул руками, зашипел и вцепился Крису в волосы, ударившись затылком о стену. С трудом удерживаясь на подкашивающихся ногах, он прикрыл глаза.